- Хорошо. - почти не слышно, настороженно глядя на Люцифера. Так, как обычно смотрят люди, чтобы сказать "я вижу тебя насквозь, но ничего не скажу". Правда, я почувствовал лишь находящую исходить от демона еле ощущаемую угрозу, поэтому, развернувшись в другую сторону, принялся искать сухие ветки, надеясь отвлечься от лишних сейчас от мыслей. Не то, чтобы меня волновали эти два существа, однако стоило быть готовому к нападению. Даже если и не с их стороны. Быть может, сейчас по моему следу идут работорговцы, наемники или охотники за головами - силы на ловлю демона из его родной реальности слишком дорого стоят, чтобы отпустить добычу, не попытавшись вернуть ее в свои загребущие лапы. О, вот и еще веточка...
Постоянно оглядываясь, боясь потерять из виду Азулу, я шастал в высокой траве, подбирая подходящие для костра ветки. Стоило пройти дальше по тропе, в заросли, как нашлось небольшое упавшее, похоже, во время грозы деревце. Чем не дрова? Благо, его мог бы приволочь к кострищу и семилетний ребенок, обделенный недюжинной силой. Расчистив ногой место для костра, я сел прямо на землю, не боясь замарать и без того грязные штаны.
- Очень, но сейчас мои руки будут заняты... Будь другом, положи флягу рядом. - рассеянно откликнулся я на вопрос девушки. Реальность медленно смазывалась. Вот она, в самом сознании - нитка жара, того, внутреннего. Коснуться ее, потянуть выше, ближе к сердцу, забыв дышать от наступающего, пьянящего тепла. Огонь льется по жилам, бьет отбойным молотком по вискам. Сбавить излишний напор. Чертовски жарко, огонь охватывает руки, жадно хватается за кожу, не причиняя боли. Я сосредоточенно прикрыл глаза, стиснув в руках переломанные ветки. Жар накатывает дальше, окольцовывает запястья, сжимает их и с задором молодого хищника бросается на предложенную пищу. Послышался треск горящего дерева. Удовлетворенно кивнув, я заботливо сложил горящие ветки на приготовленное им место, следом за ними складывая все новые и новые. Хлопок - огонь с рук исчез - кончились силы. Похоже, за это действо мне пришлось заплатить, и теперь моя рожа была еще более осунувшаяся, кожа обтянула заострившиеся скулы. Я устало вздохнул, уставившись на пламя.